Национальный банк по Республике Татарстан Волго-Вятского главного управления Центрального банка Российской Федерации -Дом №37 (напротив 70-х домов, т.е. справа по улице). Раньше – Татарская республиканская контора Государственного банка СССР. Серое здание Государственного банка с парадным входом построено из местных пильных камней-известняков и доломитов в 1914–1915 гг. Построены были лишь
центральный вход и левое крыло. Сооружению правого крыла, видимо, помешало начало первой мировой войны. Здесь в 1917–1920 гг. хранился золотой запас России.
Здание Госбанка стоит на том месте, где был дом, в котором последние годы жизни (1846–1856) провёл великий русский математик, ректор Казанского университета, автор неевклидовой геометрии Н. И. Лобачевский. Его имя носит одна из центральных улиц Казани и Научная библиотека Казанского университета.
История дома подробнее:
До постройки нового здания на Проломной, отделение Госбанка с ноября 1877 г. располагалось на Черноозерской улице, в доме, построенном по проекту младшего инженера строительного отделения губернского правления Ивана Васенкова. Уже через двадцать лет стали сказываться как конструктивные недостатки здания, так и допущенные во время строительства огрехи, и здание приходило в негодность, простояв, впрочем, до наших дней. Управляющий отделением И.А. Светлицкий на следующий год после занятия должности возбудил
вопрос о строительстве нового здания. Опуская множество интересных подробностей выбора участка для строительства нового здания отделения, в конце концов 20 сентября 1908 года Казанское отделение Государственного банка (КОГБ) стало собственником
дома Е.Смоленцева на Проломной.
В последней четверти XVIII века этот обширный земельный участок принадлежал семье
князей Болховских. Артиллерии майор Сергей и секунд-майор Василий Борисовичи Болховские являлись владельцами каменного дома и деревянных флигелей, построенный по проекту архитектора В.И.Кафтырева в 1770 - начало 1780-х гг. Это имение по своим размерам в четыре и более раз превосходило соседние домовладения. Только в начале XIX века в этом квартале стали строиться двух- и трехэтажные здания, но по своей протяженности и габаритам они значительно уступали дому Болховских. Далее их дочь выходит замуж, и домом стали владеть Моисеевы. В этом доме они проживали в зимнее время. В их отсутствие
квартира использовалась для размещения высоких гостей, посещавших губернский центр. (Известно, что в 1817 г. Казанский университет посетил один из его первых почетных членов - государственный канцлер и известный меценат граф Николай Петрович Румянцев. Граф остановился на Б.Проломной в доме Моисеевых, одном из немногих сохранившихся после грандиозного пожара 1815 г.)
После дом переходит в собственность Варваре, в качестве приданного, она выходит замуж за
Лобочевского. В этом доме они не живут (жили в казенной ректорской квартире), при этом уделяя много внимания сдаваемому в аренду дому, ремонту помещений и благоустройству участка. В октябре 1834 г. Варвара Алексеевна обратилась в Казанскую губернскую строительную комиссию с прошением о производстве ремонтных работ. Дом был сдан в наем для размещения в нем вновь учрежденной
Второй казанской гимназии ( при содействии супруга). На торжествах открытия, состоявшихся 23 августа 1835 г., присутствовал и сам Н.И.Лобачевский. На другой день в шести классах начались занятия. В первый год в гимназию поступило 172 ученика, из которых к концу учебного года остался 161 учащийся - 130 детей дворян и чиновников, 31 - купцов и мещан. Спустя три года для гимназии был приобретен трехэтажный дом Киселева. В 1842 г. Казань вновь оказалась во власти огненной стихии. Большинство зданий, окружавших дом на Проломной, погибли в огне, сгорели и все деревянные надворные постройки, однако само здание, как и в прежние годы, устояло.
В середине 1840-х гг. в карьере блестящего ученого и талантливого администратора произошли тяжелые перемены. В 1845 г. перевелся в Санкт-Петербургский учебный округ покровитель Лобачевского М.Н.Мусин-Пушкин. Николай Иванович был фактически отстранен от самостоятельной деятельности по округу и освобожден от должности ректора. Из казенной квартиры в 1846 г. Лобачевские переезжают в дом на Проломной улице. В 1852 г. ученого подкосила безвременная смерть любимого старшего сына Алексея, начала прогрессировать слепота. Среди неприятностей отметим, в частности, и такой факт. В 1854 г. во время очередной перестройки в доме у ослепшего Н.И.Лобачевского были выкрадены два его фрака, а с ними ордена ( Св.Анны, Св.Станислава (2 шт) и Св.Владимира). Последние годы его жизни, по свидетельствам современников, были нелегкими как для него, так и для семьи. 12 февраля 1856 г. великий математик скончался от паралича легких. Казанская городская дума в год столетия со дня рождения Н.И.Лобачевского постановила открыть на доме, где он жил мраморную мемориальную доску.
«В этом доме жил и скончался 12 февраля 1856 года знаменитый русский геометр и профессорКазанского университета Николай Иванович Лобачевский». Доска эта находилась на стене дома вплоть до начала строительства здания Казанского отделения Государственного банка.
В марте 1860 г. В.А.Лобачевская ( она была моложе мужа на 20 лет) продала домовладение купцу А.П.Фролову и переехала в Санкт-Петербург, где прожила 25 лет.
Новый владелец усадьбы Александр Петрович Фролов принадлежал к купеческому сословию. Переезд в дом на Проломной не входил в его планы. Он использовал приобретенное домовладение исключительно как доходное. В аренду сдавались все
помещения усадьбы под квартиры, торговые и промышленные заведения. В начале XX века один флигель был арендован у очередных владельцев - наследников Е.С.Смоленцева для размещения в нем одного из отделений еврейского молитвенного дома (синагоги). Через 6 лет после смерти А.П.Фролова его сын Владимир Александрович продал домовладение с торгов казанскому купцу Леониду Степановичу Раскатову, далее Смоленцевым.
И так Дом Лобачевских оказывается в руках
Госбанка. Управляющий Казанским отделением Госбанка Андрей Фелицианович Квецинский. Во многом именно ему обязана Казань красивым зданием на центральной улице. Вопрос об авторстве проектов нового здания Казанского отделения Госбанка не столь прост. От первоначального замысла до окончательного варианта рабочих чертежей прошло несколько лет. В разработке проекта участвовали как местные, так и столичные архитекторы, в итоге лишь четвертый по счету проект Ф.В.Усвечева в 1909 г. был представлен для рассмотрения в Совет Государственного банка. Одновременно с Усвечевым свой эскиз подготовил и архитектор Р.П.Голенищев. Управляющий А.Ф.Квецинский вежливо, но однозначно отклонил проект столичного архитектора и выразил поддержку эскиза Усвечева. В свою очередь, Государственный банк признал не вполне отвечающим своему назначению и эскиз казанского архитектора Ф.В.Усвечева. В 1910 г. Центральное управление поручило новому архитектору банка Николаю Андреевичу Фролову переработать проект Усвечева «применительно к требованию отделения».
Госбанк на Баумана – это прежде всего фасад, и внутрь не попасть.
Автором фасада был Николай Михайлович Сапунов. А его фамилию мы могли уже слышать. Родился в Туле в семье мещан. Его отец сумел с течением времени выбиться в купеческое сословие и дать своему сыну хорошее образование. Юноша окончил полный курс Тульского реального училища, а через два года был зачислен в Киевский Политехнический институт. Однако, после первого курса сделал осознанный выбор, предпочел карьере инженера призвание архитектора. В 1901 г. Николай Михайлович поступил на архитектурное отделение Академии Художеств в Санкт-Петербурге. Получив диплом, удостоен звания художника-архитектора... с предоставлением права производить постройки. Более того, Сапунов заслужил и право поездки за границу на казенный счет. Проходил летнюю строительную практику в г. Ейске, участвуя в возведении одной из городских церквей. До 1906 года его архитектурной практикой руководил профессор архитектуры Михаил Тимофеевич Преображенский. Молодой зодчий помогал известному мастеру по
постройкам церквей в гг. Ницце, Софии и Бухаресте. В 1907 - 1911 гг. Николай Сапунов стажировался у санкт-петербургского архитектора Ивана Ивановича Яковлева при
постройке городских начальных училищ, названных в честь Пушкина, Гоголя . 32-х летнему зодчему в 1911 г., поступило лестное предложение от Государственного банка России принять участие в разработке проектов новых зданий для Казанского, Люблинского и Черниговского отделений Госбанка. В проекте использовал материал предшественников и соединил основные идеи и наработки архитекторов Ф.В.Усвечева, Н.А.Фролова, В.А.Трифонова. (Поэтому и вопрос авторства неоднозначен) Ознакомившись с конкретными условиями участка на Проломной улице, Сапунов осуществил окончательную привязку проекта к местности. Николай Михайлович по предложению Техническо-Художественного совещания при
Исаакиевском соборе был привлечен к составлению обмерных чертежей знаменитого храма. Более того, по приказу министерства внутренних дел от 26 января 1913 г. он утверждается исполняющим должность
смотрителя Исаакиевского кафедрального собора, некоторое время в начале 1914 г. он временно заменял архитектора собора. Тем временем управляющий А.Ф.Квецинский 12 ноября 1911 г. представил в канцелярию Госбанка условия сноса старых строений, по мнению отделения, строительство главного здания следовало бы вести не по отдельным частям, а на всей площади.
Продолжим рассказ.
Проект составлен, кредиты утверждены. За работу, господа! Приходится лишь удивляться работоспособности и творческому потенциалу В.А.
Трифонова, успевавшему четко и точно выполнять все свои многочисленные обязательства перед заказчиками: в том же году он одновременно со строительством здания Госбанка осуществлял постройку по собственному проекту здания Казанских высших женских курсов. Строительной комиссии приняли постановление
о порядке сноса старых построек, расположенных на усадьбе банка. Было признано необходимым через публикации в казанских газетах
вызвать подрядчиков, желающих участвовать в разборке зданий. Подрядчики должны были принять на себя обязательства произвести разборку построек и вывезти весь мусор. При этом годный кирпич, камень должны были остаться за банком. Банк приглашал подрядчиков и для участия в торгах на поставку бутового камня, песка, кирпича (напоминает современные тендеры: с января по май 1912 г. Строительная комиссия
проводила торги на поставку строительных материалов, вносила последние поправки в смету, дополнения и изменения в технический проект). Здесь очень пригодились опыт и знания инженера В.А. Трифонова, который сумел на протяжении всего строительства найти наиболее приемлемые по качеству и ценам строительные материалы, привлечь к работе квалифицированных подрядчиков и специалистов.
Неожиданно проблемой стало
выселение из помещений банка всех арендаторов. Банк уведомил их в необходимости освободить занимаемые квартиры. Однако большинство владельцев магазинов и квартирантов проигнорировали требования банка. Выселение арендаторов через судебные учреждения потребовало бы со стороны отделения больших денежных затрат, а главное, заняло бы значительное время. Поэтому руководство КОГБ (Казанского Отделения Государственного Банка) обратилось напрямую к казанскому губернатору с просьбой оказать содействие в освобождении своих помещений. К слову последней покинула территорию усадьбы синагога. Официальная
закладка здания Казанского отделения Госбанка состоялась 3 июля 1912 г. Молебен с освящением стройки совершил епископ Чебоксарский Михаил, и положил в основание одного из углов здания серебряную доску. Епископ заложил и первый камень в основание здания.
Строительная комиссия приняла условие Сапунова на изготовление им детальных чертежей и шаблонов внутренней и внешней отделки здания.
Сапунов переслал через Госбанк более 40 шаблонов (рисунков) главного фасада и внутренних помещений. Благоустройство помещений еще продолжалось,
1 сентября 1914 г. отделение официально переехало в новое здание на Большой Проломной улице. Выстроенное здание удовлетворяло всем канонам современного банковского учреждения.
В
главном здании КОГБ разместились все основные подразделения, службы и отделы банка, а также жилые помещения. В полуподвальной части расположились 10 однокомнатных квартир (проживали контролер и кассир, заведующий хозяйством, помощник бухгалтера, служащие) и котельная (главное здание первоначально отапливалось печами, а с 1914 г. в нем было проведено водяное отопление). На 1 этаже помимо сберегательной кассы занимала квартира управляющего, состоявшая из 7 комнат. В обычный присутственный день операционный зал отделения мог принять одновременно 80, а зал сберкассы около 100 человек.
Безопасность прежде всего Отдельные работы в новом здании банка продолжались вплоть до 1916 г. Так, только в 1915 г. в здании была
установлена секретная сигнализация. Производивший ее наладку младший механик казанской телефонной сети Н.А.Васильев несколько раз был вынужден перенастраивать охранную систему. В марте 1916 г. при осмотре сигнализации выяснилось, что в операционных залах звонки издавали недостаточно сильный звук, что потребовало их замены. Так как в Казани звонков с громким боем не нашлось, их пришлось выписывать из столицы.
Строжайшая охрана ценностей: 24 караульных, 9 сторожей, 2 дворника, 2 швейцара. Кроме того, для наблюдения за клиентами были привлечены и 7 мальчиков, оказывавших помощь сторожам по обслуживанию операционных помещений в присутственные дни. Схема охраны банка была отлажена с точностью часового механизма, расписание дежурств устанавливалось управляющим КОГБ. Помимо швейцара в здании банка находилось два ночных сторожа, два караульных располагались непосредственно при кладовой банка. Шесть сторожей производили наружный обход, сменяя друг друга через каждые 4 часа.
На вооружении нижних чинов состояло 20 револьверов системы «Наган», 2 - системы «Смит-Вессон», 4 - системы «Бульдог» и 7 шашек. В 1915 г. в КОГБ насчитывалось 12 металлических шкафов и сундуков для хранения ценностей. Был ящик для перевозки ценностей, два стеллажа для серебра и семь стеллажей для золота. До настоящего времени в кладовой банка сохранились несгораемые и решетчатые двери. Общий вес дверей составляет более 70 пудов.
Под кладовую для хранения золота было приспособлено даже помещение архива. Так 9 августа 1914 г. в Казань прибыл очередной транспортзолота. При перевозке слитков в КОГБ были использованы 30 трамвайных вагонов. Именно она была выбрана местом эвакуации и хранения части
золотого запаса России. Сюда еще в период Первой мировой войны из фондов Госбанка было переправлено 1 733 ящика с ценностями из Петербурга. Казанское отделение должно было так же принять
золото, принадлежащих частным банкам, для ответственного хранения в свою кладовую. В апреле 1918 г. центральное управление Народного банка было эвакуировано в Москву. В новую столицу был переведен вместе с другими государственными органами управления и Народный комиссариат финансов. В осложнившихся условиях внешней и внутренней военной угрозы было принято решение переправить в Казань часть ценностей Госбанка. Всего из Москвы в Казань в конце мая — середине июня поступили четыре транспорта. Десятым управляющим был статский советник Марьин. Именно во время его руководства произошла революция. Марьин прославился, героически спасая
золотой запас страны. Он лично, будучи инвалидом, без ноги, сопровождал эшелон с золотом через тылы гражданской войны – через всю Сибирь.
В мае 1918 г. вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса. В этой обстановке Казань казалась многим тыловым городом. 7 июня 1918 г. из Самары были эвакуированы ценности местного отделения банка. В дальнейших событиях велика роль факта захвата 8 июля 1918 г. Самары. Город был взят белочехами с помощью эсеров и белогвардейцев. Часть чехословацкого корпуса и белогвардейские отряды развернули наступление на стратегический центр на Волге — Казань. В конце июля, с обострением ситуации в Поволжье, был выпущен
мандат, подписанный В.И. Лениным, для выполнения поручения Совнаркома по
эвакуации ценностей из Казани в Нижний Новгород. К началу августа упаковка ценностей в ящики и мешки была завершена. Однако
наступление белочехов было столь стремительным, что военное руководство Восточного фронта не смогло в тот период организовать серьезное сопротивление, и
захват Казани стал неизбежным. На проведение эвакуации золота в сжатые сроки не осталось ни времени, ни транспорта, ни людских ресурсов. На волжских пристанях уже давно были заготовлены баржи и буксиры для погрузки золота, но теперь эвакуация водным путем была невозможна.
Эвакуация золота в Самару была начата согласно распоряжению. Ночью автомобили отправились по Сибирскому тракту. Казанское отделение препроводило в Самарскую контору все хранившиеся в Казани ценности пятью транспортами. Часть золота всё же перевезли в трамвайных вагонах к пристани. С рассветом пароход отошел на несколько верст вниз по реке. С наступлением темноты пароход с потушенными огнями ушел вниз по Волге и, миновав Симбирск, прибыл ночью в Самару. Марьин писал, что в середине августа трамвайный путь, ведущий к пристаням, находился под обстрелом красных. Перевозка ящиков с ценностями производилась по ночам в трамвайных вагонах с потушенными огнями. Он вместе с одним из последних транспортов покинул Казань и прибыл в Самару. Взяв много пленных,
офицеры Каппеля заняли телеграф, вокзал и банк. В банке они сразу ничего ценного не обнаружили. Понимали: если что-то и было, то отряды красного командира И.И. Вацетиса забрали это с собой красные, отступая, вывезли приблизительно 5 тонн. Марьин, выполняя свой служебный долг, последовали за золотом вместе с отступающими белыми войсками. Сдав в Самаре свой транспорт золота, так как в городе была объявлена мобилизация всех офицеров. Только при помощи прибывшего в Самару Марьина удалось избавиться от отправки на фронт. Но и
в Самаре не было суждено долго золотому запасу быть. Уже в начале сентября месяца командующий Поволжским фронтом сообщил самарскому правительству, что скоро будет сдана Казань и что положение Самары не очень устойчиво. Итак, самарское правительство приказывает
эвакуировать золотой запас в Уфу. Опять вся перегрузка исполнялась русскими под охраной русского караула, который и в пути сопровождал эшелоны с золотом. Так как Казань была вновь занята войсками большевиков, чиновники были прикомандированы к штабу Самарской конторы, с которой они эвакуировались в Сибирь. На совещании в Уфе, золотой запас, должен был следовать
дальше на восток, в Челябинск. В Челябинске золоту не была гарантирована сохранность от захвата - не имелось для его хранения подходящего помещения —
распорядились о перевозе золотого запаса в Омск. Этот приказ был дан, как впоследствии оказалось, не только без ведома Директории, но и против ее намерения. Командующим противобольшевистским фронтом был в то время генерал чехословацкой службы Ян Сыровы, начальником же штаба офицер русской армии, генерал-лейтенант М.К. Дитерихс. Чехословацкий караул сопровождал поезда с золотом и на этом пути.
Чехословацкий караул после разгрузки эшелонов был снят, и охрана золотого запаса перешла к омскому правительству. Во второй половине ноября 1918 г.
в Омске произошел государственный переворот: всероссийская Директория была насильно отстранена и диктатуру принял адмирал Колчак. "
Казанское золото" стало "Золотом Колчака".
Но и Омск оказался недостаточно надежным местом для хранения Казанского золотого запаса. Большевики перевалили через Урал и в начале осени стали серьезно угрожать столице адмирала Колчака. К адмиралу явился весь корпус дипломатических представителей, гражданских и военных. Они предложили адмиралу взять под международную охрану золотой запас и вывезти его во Владивосток.
«Я вам не верю, — сказал он, — и скорее оставлю золото большевикам, чем передам союзникам». Адмирал Колчак выехал из Омска с громадным штабом и с целой свитой в нескольких эшелонах, в одном из которых отправлялся и золотой запас. Во второй половине декабря добрались до ст. Нижнеудинск (в пяти верстах на запад от г.
Иркутска). В то время в городах вдоль сибирской магистрали уже начались местные перевороты, такой переворот произошел и в городе Нижнеудинске; новая местная власть предполагала, конечно, захватить Верховного правителя, равно как и поезд с золотом. Под охрану союзников золотой запас Колчака принимался 4 января 1920 г. Комиссия передала все 28 вагонов с золотом
под охрану чехословацких войск. И немного позже в эшелоне был случай кражи золота. В то время поезд с золотом уже продвигался далее на восток. Утром 12 января на ст. Тыреть (в 200 верстах западнее Иркутска) чиновник Государственного банка заметил, что у груженого золотом вагона пломбы повреждены. При подсчете числа ящиков была установлена
недостача 13 ящиков, то есть в вагоне их оказалось 187 вместо 200. С Политическим центром чехословаки заключили соглашение о том, что чехословацкое войско дальше Иркутска золото не повезет. Немного спустя
прибыли в Иркутск части регулярной большевистской армии, которая согласно условий перемирия продвигалась на расстояние 100—150 верст за чехословацким арьергардом. 7 февраля было подписано перемирие ЧС корпуса с красными.
По требованию большевиков чехословаки согласились передать золото местным властям только при уходе из Иркутска последнего их эшелона. 17 марта 1920 г. Советское правительство распорядилось
возвратить золотой запас в Казань. Золотой запас потом, был перевезен в центральную Россию, где он в дальнейшем разделил судьбы остального русского золота, находившегося в руках большевистского правительства.
Существенная часть золотого запаса оказалась израсходованной на оружие и снаряжение для колчаковской армии, часть досталась чехословацкому корпусу, семеновцам, что-то было попросту
разграблено. В Челябинск было привезено 120 вагонов (кроме золота было в Казанском запасе и серебро и другие драгоценности). Из Омска только 28 вагонов. В начале мая 1920 г. в Казань прибыл из Сибири спецэшелон из 13 вагонов с остатками золота, отбитого у белогвардейцев. Уже через год эти ценности навсегда покинули Казань — город, в котором по злой иронии судьбы в течение одного месяца дважды
решалась участь золотого запаса России. ( авторство статьи про золото: Радик Салихов, Рамиль Хайрутдинов, Лилия Хайрутдинова) Эта печальная страница в истории КОГБ в наше время стала сюжетом нескольких книг и фильмов.
После рассказа о здании Госбанка будет логичным сказать немного о домах рядом. Ничего исключительного или захватывающего в истории этих домов нет. Обычные дома главной торговой улицы губернского города.
Следующее по направлению к Кольцу домовладение принадлежало в 1820-х гг. купеческой жене Александре
Рукавишниковой Впоследствии финансовое положение Луки Рукавишникова пошатнулось. Он выбывает из купеческого звания в мещанское сословие. В 1852 г. усадьба была куплена с публичных торгов отпущенником помещиков Белосельских-Белозерских Терентием Гагаевым. Его сын купив новую усадьбу (
дом №45), продает эту крестьянину Владимирской губернии Петру Семеновичу Волкову. Его сын известный кровельный мастер, часть помещений сдавал под квартиры, а на первом этаже помимо кровельной мастерской размещался мануфактурный магазин М.С.Бахтеева.
И подробности нужны здесь только лишь потому, чтобы лихие экскурсоводы и написаторы сайтов не морочили доверчивым людям головы
нелепыми историями, вроде той, что в
доме Салиха Губайдуллина (дом №39) был доходный бордель и именно поэтому владелец не продал его Госбанку и несчастный Госбанк остался с одним крылом. Действительно вопрос о расширении новой усадьбы КОГБ рассматривался на заседании хозяйственного комитета Госбанка в 1913 г., но был отклонен Советом банка. Вопрос о преобразовании двух поволжских отделений - Казанского либо Нижегородского в контору, решился в пользу последнего. Так что все ограничилось только намерением купить, но не покупкой.
Дома № 39 и 41, построенные архитектором П.Аникиным. Раньше здесь были магазины «Цветы» и «Пуговицы». Теперь на этом месте правое крыло банка